Категории: Человек и власть, Лев Шляхтер

Вдруг ни с того ни с сего стали следить тоже геологов, что они завысили содержание или занижены, я этих тонкостей не знаю. И привезли их всех и у меня работал заключенный один, он профессор или тогда докторов, по-моему, не было или что такое, его книг по геологии там! – многие училися, работал. Потом приходит, да он просил, больше делать, он чё-то писал и говорит: «Пошли моей дочке вот эти статейки. Там ничего политического нет, можешь прочитать. Там только геология». Я говорю: «Что меня посадят, что-ли, да хрен вам». Я эти статьи пересылал. И когда я приехал в Москву, их освободили всех, одели в костюмы и увезли. Они и года не были там, не сидели. Ну, конечно, работать, не быть водителем в ОСО – две ручки одно колесо, а в теплом месте, на топливной аппаратуре при температуре идет там там же температура должна в комнате быть, служебном помещении – 20, плюс-минус градус, потому что с микронами связано там, все размеры летят. И там рабочие были. И я встречаю одного в метро, я еду вверх, он вниз, говорит: «О, Лев! О! Давай, Давай встретимся!» Ну как-то тут было выпить и ну я говорю: «Пойдем! Пойдем» «Ты чё приехал?» Я говорю: «В отпуск приезжал». Из отпуска я ехал. Он говорит: «А ты у Никанорыча был?» А я говорю: «Какое отношение Никанорыч, ректор какого-то геологического института, а я кто?» «Да он про тебя спрашивал!» Я говорю: «Где ты его встречал?» «Да мы так это случайно встретились. А где ты остановился?» Я говорю, что остановился на Хабаровской улице, до такой-то, телефон дал. А он это все записал. Я пришел домой, а там сидит, этот самый, его, как их называют, которые дела ведут, не секретарь, абитуриент...

Аспирант?

Нет, не аспирант. Дела его ведет там. Говорят, тебя спрашивали, сейчас машина подойдет. Какая машина? Он говорит: «Вы такой-то? Пойдемте. Никанорыч сказал, чтоб я без Вас не приезжал». Я говорю: «Так я только пришел». Это было в 79 году и увез. Он говорит: «Чё такое, в чем дело?» Я говорю: « В очередь хожу переписываться». В сентябре колымчане , в мае марте, апреле уже едут туда на отдых– солнышко погреться, а в сентябре в школу надо детей. Переполненные самолеты. Я 15 дней в очереди стоял, чтоб уехать с отпуска. А мне тут прислали командировка, так я купил билеты через него, по брони. «Зайдешь в такую-то кассу, завтра будет тебе билет». Так завтра еще нельзя, мы. «Пожалуйста, переделаем на послезавтра». Так что я некоторых людей видел очень интересных. Я уже память сдает у меня. У отца работал этим, русский язык Мухамедов или Мухабаев, а он оказывается профессор, учебник русского языка, там с 3-го по 5-ый или в общем так. Там, когда поговариваешь, с ними интересно было интересно поговорить. Они были грамотными.

А они были открытыми или они были закрытые?

Работал у меня такой профессор Гардин. По оптике. Он немножко грубоватый был. Ну такой старик, красивая бородка у него такая, все: Юрий, Георгиевич, кажется. Юрий, Георгиевич. Гардин его фамилия была. Он там разложит детали, проверяет брак какой-то или что: «Прошу Ваше резюме! На Ваше усмотрение! Ю.Гардин» – он всегда так расписывался». Ночью встанет, с первой смены прихожу, говорю: « В чем дело? Сядь, посиди. Поговорим». «Нет, спасибо, меня один раз пригласили – сядь, говорит, вот я уже на 10 лет вперед уже сижу». Разный народ был, но в основном, были грубости, я знаю. Был такой мастер спорта, Исаев, армейский боксер, легковес. Знаете, что такое легковес?

Да.

И один сидел, работал фрезеровщик, за превышение власти. И он работал фрезеровщикам, но он был капитан, капитан-лейтенант, получается, он моряк был. Он какого-то татарина невзлюбил и заставил якорь драить до блеска. Спускали его в люльке. Ну и за это дело ему за унижение человечества дали срок. Но у него замашки так и остались. А там у нас то было. А Вы знаете, где ручки появились первые шариковые? В Магадане. Это американцы привезли их, мы первые начали делать, потом наше руководство ездило в Москву. Вы знаете, что, ведь их заправляли везде на углах? Вы слыхали?

Да.

И вот, там Исаев точил наконечники, куда шарик вставляется. По праздникам всегда бывает эти – уборка генеральная. А у того два станка запачкал. А тот свой маленький станочек, че у него, такой часовой. Кончил он, а он говорит: «Иди сюда!» «Чего?» «Убирать будешь мне». «А чё-то буду убирать, ты попачкал, ты и делай, я свое убрал». «Ах ты, сопляк! Я тебя чё-то». А он боксер, он ему как врезал, он смотрю, а он уже освободился. А его недолюбливали, там, знаете, были мужчины такие в основном, может быть и женщины были, я не знаю. Они жили за счет женщин. Копили деньги, те обмывали, ели и кормили, ну и он давал там. Их считали альфонсами, ну что это такое! И вот он жил у табельщицы, вот так деньги копил все. Он ему так два удара сделал, что он две недели от синяков не мог отойти. А он маленький, до плеча ему.

Фотографии

Скачать

Исследователь: Наталья Иващенко, кандидат исторических наук, доцент, ГрГУ им. Я. Купалы, Светлана Силова, кандидат исторических наук, доцент, ГрГУ им. Я. Купалы