Категории: Человек и власть, Ира Мотолыга

Эти годы, мне кажется хуже, я то войны, я маленькая была. Настоящая война эта была 92 год.

А почему?

Почему? Завод распался, нам было по 52–53 года. Нас послали на пенсию. Дали нам по 29. У меня муж умер, мама уже в возрасте. Тут у меня было, по-моему, была у меня уже внучка у меня летом. И не было денег, какие-то карточки маме дали, как семье погибших. Мы ходили в какой-то магазин, там где «Черевички» раньше был на углу. И мы получали как семья погибшего, какие-то колбасу, это все. Я ходила все это получала. Я так устала! Я не знала, чем занятся. Меня нигде не берут, и пенсии нет, денег нет. Мамина пенсия. Я так замучилась этой жизнью! Я потом, у меня был знакомый, они уехали в Америку, он давал мне какие-то тряпки, я их продавала, я ездила. Ой, где я только не была. Я думала, что я с ума сойду в эти годы. Это был Горбачев. Я не знаю, надо было судить за это все, что он все. А потом нам выдали, я сейчас не могу помнить. Как нам выдали эту зарплату, а потом нам сказали, что вот эти деньги, если мы сегодня не поменяем, они пропадут. И мы бежали там, меняли эти деньги. Вот это я помню. А когда мой муж умер, я пошла с этой книжкой, короче говоря, мне эту книжку порвали. Почему мне порвали? У меня ее нету. Там лежали какие-то деньги, мне дали, и я купила какую-то одну курицу за эти деньги. Это был обман. Вот это и надо было хорошо описать, но никто это не опишет. Вот за это, ну пусть даже не дают ничего, пусть ничего не дают. Все, нет ничего. Где вы это дели, все это вместе, все ушло. Ну вот за такую политику, как они вели, и за то, куда они все привели, их надо было всех, кто стоял, вот это делал, издевался над этим народам, их надо было хоть наказать, судить. Я когда его вижу, я бы его в телевизоре застрелила. Почему, почему, ты же видишь, что ты сделал со своим народом и ты сейчас выступаешь и говоришь о чем-то. Ты же всех положил на лопатки. Всех. Весь радиоприбор наш, все, ушли, все, ну нету людей, нету. Быстро развалился завод. И начальство – им всем место нашли. И мы все ушли на этот рынок. Мы все тягали эти торбы, полосатые.

Тяжело?

Эти сумки неподъемные. Я сорвала все ноги, почти инвалидом стала, я таскала эти сумки, со Скидельского рынка сюда, а потом каждое утро их назад туда таскала. Разложу, попрадаю, опять тащу, опять. И где я только не была! Есть деньги, я зарабатывала в Москве на рынке, я зарабатывала их там. Что мне эта жизнь была?! Что я тогда видела? Что я могла. Я приезжала в Москву, я что видела? Что я как нормальный человек сходила в театр, в кино? Какая политика! Допустили, всех бы поубивала там. Но мы ничего не видели, ничего. Вот эти годы 92, вот эти наши годы, вот эти даже вот, боюсь сказать, до Яши, считайте, что вот, до Яши, я одна, понимаете, я одна, вот так приду, я уже встать не могу, встать не могу от этих сумок, и я думаю: «Приехал, пришел бы этот Гитлер, кинул бы сюда вот бомбу и меня б не стало!»

Фотографии

Скачать

Исследователь: Наталья Иващенко, кандидат исторических наук, доцент, ГрГУ им. Я. Купалы, Светлана Силова, кандидат исторических наук, доцент, ГрГУ им. Я. Купалы