Категории: Человек и власть, Васса Савченко

Пришла домой, завуч, русский язык – это тетради, уроков много, пока поправила тетради. 25-ого у нас должен был быть педсовет. А на педсовете завуч тоже выступает, завуч уроки посещает. Пока готовилась к педсовету, легла спать в 2 часа. В 4 часа меня мама разбудила ночи: «Доченька, вставай»! Я встаю, ну что, 2 часа поспала. Встаю, а кровати были и в спальне, и в столовой у нас, потому что у нас было семеро детей, надо было всех где-то разложить: две кровати стояли в спальной, две кровати стояли в столовой – 4 кровати всего. Выхожу: папа сидит у стола, рядом с папой сидит ястребок. В то время милиции не было, а были истребительные батальоны. Они ходили в гражданской форме, только что винтовка на плечах была. И кто-то сидит что-то пишет, а папа сидит, и слышу: «Товарищ Михайлов, согласно решению Президиума Верховного Совета СССР вы выселяетесь в Сибирь на вечное поселение»! А папа отвечает: «Сибирь ведь тоже русская земля»,- потому что мой отец ездил по Сибири и видел, как там богато люди живут. А дедушка ездил как, дедушка ездил , дедушкин самый младший брат выучился на кто водит железную дорогу, на машиниста. Он ехал помощником машиниста в Сибирь по первой построенной в Сибири железной дороге и вместе с собой договорился с машинистом взять дедушку моего, своего старшего брата, чтоб показать, как в Сибири живут. До какой там станции деда довёз, оставил, а на обратном пути по договоренности, когда поедет назад, деда заберет. А почему дед поехал? Потому что дед у меня был из бедняков. У меня папа из бедной семьи, мама у меня из богачей. У мамы было несколько хуторов земли, а у Островского дедушки, папиного отца, было всего 5 десятин, тогда гектары называли десятинами, хотя десятина была больше гектара. И дети рвались при помощи этого дяди Гриши, который (в Румынии) в армии служил писарем. Он папу всё звал в Канаду: «Поедем в Канаду, там богато живут. Там с тобой мы купим землю, и там с тобой мы будем жить». Так вот вместо Канады купили землю у Бригинского барона (Бригино Деменской волости Даугавпилсского района), у немецкого, в Канаду не поехали. А дед поехал узнать, как живут в Сибири тоже богато. И когда поездил посмотрел, там даже в скирдах, скирды хлеба стояли немолоченные зимой: не надо было весь хлеб молотить, хватало того, сколько намолотили – в общем, такой хороший урожай вот. И приехал дед когда домой, мама уже замуж вышла за бедняка. А папу звали жабрак или кутейник. Кутейник, потому что он ходил по покойникам читал (в течение 3-х суток, сменяя друг друга, над покойным читали псплтырь), кутью (поминальное блюдо из пшеницы и меда) ел, звали его кутейником, а жабрак – это нищий, в деревне называли жабрак – нищий. Дед приехал из Сибири, уже мама была замужем за жабраком, нищим, и дедушка три года не выходил в поле, не помогал работать ни в чём. Сказал так: «Не хотите зарабатывать легко хлеб в Сибири, ройте глину тут. И не выходил, не помогал нисколько работать в поле. Мама три года жила у дедушки там. пока хутор не купили. На этом дело не окончилось. Перед тем, как нас вывезти, пришел ко мне инспектор на урок, а у меня была тема «Отлучение Льва Николаевича Толстого от церкви». А тема была повторная, и у меня не было плана: я завуч, кто меня будет проверять. – шишка большая! Я по старому плану веду урок, думаю: «Господи! Не дай Бог, он проверит, меня – у меня число-то не сегодняшее, а старое». Нет, он ничего не сказал. Проверил, только заходим в учительскую, и он говорит: «Васса Петровна, почему вы не в комсомоле? – Вы знаете, что у нас в институте очень плохо была поставлена комсомольская работа, раз, во-вторых, я не настолько чиста, чтобы быть комсомолкой, чтобы вести работу комсомольскую там. Не настолько я чиста своей душой, что ли», - так я ему сказала. Он говорит: «Вы нам в комсомоле не нужны. Нам нужен ваш пример». Я как стукну так вот по косяку двери, повернулась и ушла. Вот так я отчебучила инспектору, но инспектор был не наш, потому что я своего инспектора допекала желтой бумажкой Дроздецкого. А это какой-то был подосланный, который ведал этой работой. И я думаю, что он и Морозов, это наш волостной политработник, это мне потом уже донесли, как бы тайно что-нибудь где ни хранили, ни таили, ни писали, всё равно тайна выходила. Но Морозов сказали, что это директор школы на меня подписал. Оказывается, диркектор школы был в меня влюблен и хотел на мне жениться. Это я сама точно узнала. ….. Мне в Сибирь прислали письмо, что не пошла замуж за директора, не была бы в Сибири, пошла бы замуж за директора, а раз не пошла, вот и поехала в Сибирь. Отсюда я думала, что это, действительно, Морозов подписал, а тогда Морозов деменский был политработник волостной, а когда я вышла от папы, когда папа сидел, и когда я услышала, что в Сибирь навечно высылаетесь, я повернулась, пошла в спальню, легла на стол, а у меня письменный стол был маленький новый сделан одним из родителей, Вали Василевской папа сделал, папа был такой сильно-сильно образованными техническими своими умениями столяр. Я лето занималась с Валей Василевской русским языком, у ней плохо было с русским языком, я ни денег, ничего с них не взяла, так папа её сделал как бы в благодарность письменный стол. И вот я на этот стол упала, начала плакать, и вот этот Морозов волостной подошел, меня по левому плечу похлопал: «Васса Петровна, мне вас очень жаль. Вашему отцу я сечас бы пулю в лоб всадил.»! Что тут ему мой отец сделал, не знаю. Может быть, оттого что отец был верующим человеком, богомольным, не знаю. А они же, против Бога было всё. Но факт тот, что такая история была. И когда я уже сюда вернулась, приехала, пошла на пенсию, я позвонила директору школы бывшему, он в то время работал в Салене директором, я позвонила в отношении ведомостей, тогда же надо было собирать ведомости на пенсию, сколько по ведомостям, был такой закон стаж собирать. и заработок, с заработка начислялась пенсия: чем выше был заработок, тем выше назначалась пенсия. Набрала я номер, мне сказали, где он работает, жена взяла трубку Саша. Я говорю: «Саша, здрасте! – Здрасте! – Иван Андреича можно? – Пожалуйста! – Иван Андреевич, здравствуйте! Михайлова Васса Петровна вас беспокоит. – Я не причём, я не причём, я в подводах был»! Значит, тоже слухи были, что это он, что именно он на меня подписал, и сразу, не зная, о чем я его хочу спросить, он отвечает: «Я не причем, я не причём, я в подводах был»! А кто нас вёз, кто там сидел, это ж было 4 часа утра, мы ж не видели, кто там сидел. Но факт тот, что нас на лошадях везли до Спиватишек, знаете, где Спиватишки? Это где-то от нас километра три, где развилка идет на Земгале и на Литву. Там машина грузовая шла с людьми, и нас с лошадей, с саней пересадили на машину, потому что зима была очень снежная и машины не всюду могли дойти до тех хуторов. С хуторов везли на лошадях, подвозили в нужные точки до машин. Тогда нас на машину посадили и повезли. А так нас из дома везли на лошадях. 20 минут на сборы. Что можно за 20 минут собрать? Мама сразу побежала на улицу, ястребок сразу за ней, а у мамы, как расстройство, так понос. А наши лошади уже были запряжены, стояли возле хлева. Хлев наш стоял, он и щас стоит возле озера самого. И там были две лошади запряжены: наши же лошади в розвальнях (низкие и широкие сани без сиденья)! И нас так из дому вывели с манатками, сколько мы в руки могли чего забрать. Конечно, сало забрали, хлеб, сколько был, подушки. А в доме были я, маленькая сестричка, которая ещё пяти лет не было, братка Ваня был, сестричка Капа была, вот нас было пятеро детей: я и этих малых четверо, мама и папа – 7 человек, и для семи человек с нашими узлами запрягли 2 лошади. Я только удивлялась, как они ночью, света же не было электрического, как они могли в наш хлев зайти, запречь наших лошадей, надо сбрую найти, чтобы запречь, фонари, наверно, были у них, кто их знает, как. И вот я тогда сочинила такое стихотворение. Я стихи писать начала в Сибири. Как только начинается учебный год, выхожу, поворачиваюсь на запад и начинаю мыслить. А в мыслях у меня рождаются, как вот у художников тема в голове. Они производят это на яву, так у меня в голове всегда проявлялись вот эти стихи сами. Я не хотела, я не думала, они просто сами творились. Всё творились и творились. «Была весна, весна расплаты за прошлое тех наших лет» (читает наизусть). Оно очень длинное. И вот тогда вот это сочинение я послала на директора школы и на председателя волости, 2 письма. Думаю, пусть знают, кого они выслали и за что. Хотя мы не были никакими кулаками, были просто обычными дураками, и кому-то по злости просто надо было нас наказать. А директор школы после предложения мне на продавце, на этой Саше Титовой женился. Значит, у него было две кандидатуры, если эта откажет, значит, будет та. У него на свадьбе я была. ….

Фотографии

Скачать

Исследователь: Dr. philol. Jeļena Koroļova, Daugavpils Universitāte