Процесс топки печи в гончарном мастерстве
Категории: Учеба и работа, Петерис Гайлумс
„Ну, и топят там, с той стороны, там спереди внизу – это топка, внизу, внизу, внизу, э, внизу - топка. Ну, и, сначала дрова не бросают здесь внизу, вовнутрь в топку, под печь или в печь, а топят каких три или четыре часа там снаружи. Сначала..”
„К печи, да?”
„К печи. Сначала топят три или четыре полена и так, ну, тепло идет вовнутрь. Ну, через полчаса уже пять или шесть, постепенно. Если те дрова сразу же бросить и натопить там внизу, все горшки были бы в лохмотья. И это очень, очень, ну, тонкий момент, ее нагреть. Если она не будет нагрета, они очень, очень трескаются. Чтобы не было бы очень стремительного перехода. И это постепенно. Через два часа уже там уже немного внутри, через четыре-пять часов уже топят внутри, прямо под горшками. Ну, а через восемь-девять часов спустя все эти горшки внутри красные, все черепки красные, и немного уже над печью появляется огонь. Но через десять — двенадцать часов огонь уходит примерно на такую высоту над печью, где-то на высоте полтора метра. Ну, и внутри именно в заключительной фазе температура где-то может быть около каких тысячи, тысячи пятьдесят, тысячи сто градусов. Значит, можете себе представить, какая там большая жара".
„Не можем!”
„Не можете, ну, тогда нужно приехать именно на топку печи, чтобы это все понять, хе-хе, чтобы это все понять. Ну, ну, ясно, если там внутри тысяча градусов, то и истопнику тоже не холодно. Поэтому я такой стройный, что у меня все жиры вытекли от жары. Ну, а топится все, весь этот процесс происходит где-то 12-14 часов непрерывно. Ну, чуть ли не каждые пять-десять минут подкладывают дрова. Все это время, все эти часы. Чтобы одну печь вытопить, почти все эти дрова уйдут, что здесь заготовлены, те, что лежат сзади, почти все, ну, немного останется, но, но не очень много. Ну, и...”
„Дерево имеет значение!”
„Есть! Большое значение! Топят только елью и сосной. Во-первых, это потому, если топить лиственными деревьями, то через каких-то пару часов топка была бы полна углей, не было бы куда больше подбрасывать. Потому что лиственное дерево, ну, дает уголь, а хвойное дерево, оно практически сгорает дотла каждый раз. И, и если печь вытоплена, ну, до следующей печи так пару ведер золы только после всех топок. Это одно! Во-вторых, это то, что у хвойного дерева та температура пламени одинакова, что прямо внизу у дерева, что вверху. Вот почему все они равномерно сгорают. У лиственного дерева наибольший жар непосредственно около углей, около дров. Ну, это такое второе условие. Ну, и, можно сказать, что такого вида печи, ну, уникальны. Прежде всего, чем уникальны? Тем, что сама конструкция печи не изменилась с 20-30-ых годов прошлого века. В таких же точно печах обжигали также Пауланс, Вилцанс, Чернявский, Ушпели, ну… Могло быть только, ну, эта печь больше или шире, или длиннее, но сама та мысль, как, как она, как все это происходит, не изменилось. Это одно! А во-вторых, чем уникальна, это, что, ставя в печь, я, ну, этот горшок глазирую зеленым, этот – синим, этот – желтым, этот – коричневым. Но, что точно выйдет, этого я не знаю! Этого я не знаю! Потому, что это зависит и от фазы луны, от атмосферного давления, от огня, от дыма и, в конце концов, - от Боженьки, какой результат. И каждая печь, ну, получается немного особенная. И, не только печь – у одного горшка с одной стороны может быть один оттенок, а с другой стороны быть такой. То есть, где, где больше тот огонь идет, и, и, и все остальное. Ну, и, понятно, что никаких термометров здесь нет! Ну, и не должно быть не меньше той температуры, не много. Ну, и, чтобы, если скажем, слишком мало, ну, они, та глазурь не расплавилась, ну, они такие, ну, не видные, не красивые они, ну, такие. Не блестящие, если это глазирующая печь, ну, эта глазурь не расплавилась! Если много, ну, много мне приходилось один раз в печи за это все долгое время! Тогда, когда из такого горшка остается такое, это означает, ну, не во всей печи, в одном в середине было, что расплавилась не только глазурь, а также начала плавиться глина. Это, ну, температура может быть была тысяча двести, двести пятьдесят. У каждой глины есть, ну, своя температура плавления: если она краснее, ну, скажем, глина, да, то у нее меньшая температура плавления. Значит, этот цвет глины зависит от того, сколько внутри есть оксида железа. Ну, раньше, раньше это очень хорошо можно было сказать. Были глина Лоде, кирпичи из Лоде, и были Калнцемские кирпичи, ну, такое сравнение. Кирпичи Лоде, ну, они такие яркие, ярко-красные, значит, в них очень-очень много оксида железа, а те, которые были Калнцемские они желтоватые, значит, в них почти или совсем не было. И, чем больше оксида железа, тем он меньше выдерживает ту температуру. Ну, и остановились на том, как это определить точную температуру. Один, из тех, что есть, что ближе виден, один кирпич, кирпич, один кирпич можно вытащить и там впереди тоже такой есть один кирпич, который тоже можно вытащить. Ну, и где-то через девять-десять часов, ну, если раньше, раньше там нет необходимости, тот кирпич я вытаскиваю наружу и так смотрю вовнутрь. Там все видно как в светлый день! Если та посуда блестит, ну, это означает, что нужная температура достигнута, глазурь расплавилась. Если не блестит, то надо топить дальше. Ну, это таким образом, может быть, я проверяю именно ту нижнюю посуду. Ну, и еще одно такое, как тоже можно проверить, первое пламя, которое появляется над печью, ну, после девяти-десяти часов, ну, оно как костер горит, ну, такое оранжевато-желтоватое или красноватое. Но, когда, когда уже приближается к тысяче градусов, ну, это пламя становится прозрачным, ну, возможно, кто-то видел, как сваривают газом, ну, да. То пламя почти не видно, практически. И то же самое происходит и здесь. Там очень высокая температура внутри, что больше то пламя почти не видят. Ну, это тоже такой показатель, и это пламя становится такое голубовато-фиолетовое, ну, это тоже такой показатель, что нужная температура достигнута в печи, и эти горшки вытопились, готовы. А тогда еще там всякие разные тонкости, но, ну, точно это никогда нельзя предугадать. И еще, еще, что впечатляет, также то, что вдоль этого где-то здесь края идет жилка, и в этом углу та самая, та же глазурь в том углу она будет такой коричневой, кори…, ну, желтовато-коричневой, в этом она будет зеленоватая, зеленовато-коричневая. И впечатляет, ну, естественный процесс, природа также впечатляет.
Ну, это, это происходит так, что, ну, весь этот процесс накануне перед топкой я те горшки пробую, но не каждый раз удается сложить, это уже было бы идеально, если смог бы, и вот утром я затапливаю печь и топлю ее. И, и это все, все, что уже температура достигнута, тогда перестаю топить и иду спать. Утром сон не идет, хочется видеть, что там такое получилось. Это такое всегда.”
Фотографии
Аудио запись
Исследователь: Dr. philol. Gatis Ozoliņš, Daugavpils Universitāte
